Зе має принципи та тестикули, а Пукін і Тромб це шулери, які грають крапленими картами: таким є лейтмотив доволі емоційного допису, що його ми наводимо нижче.
Текст – російською, бо перекладати таке досить важко))
ПО СТОПАМ НОБЕЛЕВСКОЙ АЛЯСКИ
Со всеми картонными минусами нашего Зели — у него есть яйца, есть принципы, и он не играет краплёными картами, в отличие от Тромба и Пукина.
Он может ошибаться, он может быть резким, взрывоопасным, но он, как оказалось, не торгует собой, потому что за ним люди, территории, будущее Укины и даже те, кто полегли смертью храбрых на поле боя…
Ну а посмотрите на Пукина… Это уже не лидер, не игрок и даже не хищник. Это ЧМО‼
ЧМО, которое сдаёт себя в аренду ради мнимой «победы». ЧМО, которое перестало даже притворяться, что у него есть воля, принципы, репутация и тд.
ЧМО, которое стало брелком от нобелевских ключей Тромба, потому что страх его сожрал полностью, потому он бздит, что без этой жалкой роли всё рухнет, все улетит в пездну и он уйдет в мир иной на распятом не кресте, а коле, где будет торчат его голова, как накольный атрибут…
Он в полной безысходности. Безысходность стало его опцией по умолчанию, которое стоит у него в госуслугах. Он подвешен, как мешок протухшего мяса, понимающий, что любое движение — и он сорвётся ф пездну.
Он видит: если не стать ЧМОм, то ему – конец. Полный крах. Развал всего, что он строил столько лет, потеря власти, финальная катастрофа.
И он от безысходности соглашается на роль, которая для него — оскорбление, унижение, плевок в лицо. Но выбора нет. Он сам загнал себя туда, где единственная карта в колоде — стать ЧМОм!‼
Вместо силы — показуха. Вместо принципов — распродажа остатков души. Вместо воли — исполнение чужих приказов. Он уже не хозяин своей судьбы, он реквизит в чужой пьесе.
Тромб же — хищный падальщик, который коллекционирует трофеи. Для него Пукин — просто очередная добыча, чучело на стене тщеславия. Ему важно, чтобы на шнобелевской медали было написано, что он «великий миротворец», даже если это мир, в котором Сатана объявлен победителем.
Он подпишет любую грязь, скрепит любой позор, лишь бы блеснул нобелевский металл на груди.
И вот они вместе: Тромб — кукловод, Пукин — ЧМО на верёвочках.
Это не союз, а позорный спектакль, где зритель уже не аплодирует, а ждёт, когда клоун, наконец, свалится в яму, из которой не выберется.